Алексей Скрипник создавал львовскую аутсорсинговую компанию Eleks вместе с отцом. Им удалось вывести фирму в лидеры украинского рынка и сделать одним из крупнейших игроков – в ней работает более тыс. сотрудников. Но в прошлом году Скрипник все бросил и ушел в Раду – менять страну. По его словам, он каждый день об этом жалеет. Но пока не окончится война, не уйдет. Чем приходится жертвовать ради политики, почему нельзя решить проблемы быстро и зачем Украине развивать биотехнологии, экс-глава Eleks рассказал в эксклюзивном интервью IGate.
Что вас больше всего раздражает?
Бессмысленная трата времени. Неэффективность. Слишком много времени уходит на политические игры вместо дела. Это удручает. Очень сильно раздражает свита политиков, которая «делает короля». Ты понимаешь, что наверху есть очень умные люди, но их свита играет в политические игры, которые не имеют ничего общего с настоящим делом – борьбой с коррупцией, развитием военной промышленности. И в результате – нет результата. Такого у меня никогда не было в бизнесе. Там ты всегда понимал, что если договорился с бизнесменом, то все – процесс пошел, так как самая большая ценность - это твое слово. Я получил один из первых уроков в Раде, когда меня «кинули». И я стоял, ничего не понимая, а человек, с которым были договоренности, смеялся и радовался тому, что обманул меня. И в украинской политике это нормально. Я не понимаю, как такое может быть. Я не могу к этому привыкнуть и надеюсь, что не привыкну. Хотя, в первые дни я не мог привыкнуть и к тому «архитектурному совку», который есть в Раде, а сейчас перестал его замечать.
А можно идти по головам, чтобы миновать свиту? Решать все проблемы напрямую?
Работая с большими корпорациями, я уяснил одно правило: в корпорациях есть маленькие крокодилы, которых едят большие. А есть люди, которые ходят вокруг бассейна с рептилиями и подбрасывают им корм. Вот с последними и нужно договариваться. Огромная проблема Украины в том, что единственный человек, который может решить большинство вопросов, – Президент. Такая ситуация сложилась из-за недостатка делегирования. Чиновники ничего не решают, им страшно. Поэтому я пока не хожу по головам – нет смысла идти к Петру Порошенко со всеми вопросами.
Как часто вы жалеете, что ушли из бизнеса в политику?
Каждый день по нескольку раз. Я не могу уйти, пока не закончится война. Я так легко говорю об окончании политической карьеры, поскольку пока не чувствую себя политиком. Мне неинтересно заниматься самопиаром и популизмом.
Как выглядит ваш обычный рабочий день?
В сессионную неделю обычно день начинается со встречи в 8:00. Затем утреннее собрание фракции и начало заседания парламента в 10:00. В 12 часов маленький перерыв на обед. В большой перерыв с двух до четырех - несколько встреч. Потом продолжение заседания парламента и вечернее собрание фракции. Часто приходится выбирать куда бежать, так как одновременно проходит несколько конференций или круглых столов. Раньше 11 вечера я дома не бываю. В несессионную неделю легче – в прошлый понедельник я был на сессии парламентской ассамблеи НАТО в Киеве. Потом – и я этим горжусь – показал двум парламентариям из Англии и Италии - лорду Гамильтону и Пауло Алли - ситуацию в АТО. В среду – встречи, а в конце недели я позволил себе поехать во Львов, чтобы увидеться с семьей. В прошлом месяце два раза на выходные ездил за рубеж по вопросам сотрудничества с НАТО. Думаю, что в месяц у меня получается больше 250 рабочих часов и в результате я ощущаю постоянную усталость.
Какой KPI вы себе поставили?
Очень простой – хочу, чтобы в Москве пиво было по 40 грн. Я, как глава комиссии по вопросам будущего, считаю, что Россия этой войной начала процесс собственного развала. Страна, которая не имеет духовных ценностей и потребляет сама себя, рано или поздно лопнет. И останки разбрызгает на всех. Сейчас брызги уже летят на нас. Как бы странно это не звучало, но я считаю, что одна из моих задач – поддержка демократии в России. Рано или поздно режим Путина развалится, и мы никуда не денемся от гуманитарной помощи этой стране.
Откуда у Lifenews появилась странная идея обвинить вас в поставках оружия моджахедам?
В США я познакомился с Майклом Пилсберри, советником министра обороны США. В конце 1970-х он курировал поставки оружия моджахедам. Теперь Майкл многое делает для того, чтобы предоставить Украине летальное оружие. Это один из проектов, в котором я задействован. На одной из встреч нас сфотографировали и Lifenews приписало мне поставки оружия заодно с ним. Их даже не смутило, что в 1979 году я еще учился в школе.
Вы говорили, что встречаетесь с избирателями. С чем они к вам приходят? Дмитрий Шимкив рассказывал, что после первой встречи не мог сдержать слез.
С разным приходят. Много сумасшедших. Все специалисты по вечным двигателям считают, что должны меня оповестить о своих идеях. Многие приходят с бытовыми проблемами, некоторые с предложениями законопроектов – от нормальных до таких экзотических, что невольно задумываешься, как мало в нашей стране психиатров. Нередко авторы законопроектов потом просят 1 тысячу гривен, которой им не хватает для полного счастья.
Даете?
Крайне редко. У меня уже есть печальный опыт – несколько человек за мой счет поправляют свое материальное положение уже довольно долго, вместо того, чтобы устроиться на работу. Еще один болезненный вопрос – валютные кредиты. От этого у меня уже истерика. Нет какого-то адекватного ответа – что делать тем, кто всю жизнь работал чтобы купить однокомнатную квартиру, и что делать с теми, кто владеет несколькими хоромами и вполне может отдать кредит по любому курсу. Я считаю, что курс в 22 гривны за доллар перегрет и вернуть кредит для части населения практически невозможно Страна на грани экономического коллапса, поэтому единого решения для вопроса валютных кредитов нет. Есть только мощное лобби идеи возврата задолженностей по старому курсу. Я как-то подошел к этим лоббистам перед НБУ и сказал, что не понимаю за что они борются, ведь среди них почти нет бедных, которые отдают последнюю рубашку. Более того, ходят слухи, что 40% кредитов, которые никак не возвращают банкам, принадлежат депутатам. И я уверен, что те, кто не платит по счетам, считают остальных дураками.
Что сейчас происходит с вашим бизнесом?
Я страшно доволен тем, что я очень недоволен тем, что происходит с Eleks. Вот так (улыбается – ред.). Я же «правильный идиот» – сделал все по закону – передал свои акции и устранился от руководства компанией, вручив все управление Руслану Захарченко. Ему 37 лет, он был операционным директором Eleks. Мы договорились, что год я не имею права вмешиваться, могу только советовать. Конечно, у меня чешутся руки сделать некоторые вещи по-другому, но я сдерживаюсь. Новая метла метет совсем по-новому и это хорошо. Нельзя оставаться на месте. И вообще, у нас большая проблема возраста в бизнесе. Еще СССР погубили престарелые генсеки. IT-компанией должен руководить молодой и сумасшедший. Поэтому я и передал руководство. Пусть мне не все нравится, зато я живой и сумел сохранить процветающую компанию. Мои коллеги в компании, в том числе и Руслан, которые хотели, чтобы я пошел в политику, ждут от меня совершенно конкретной вещи – прекращения войны. А заниматься такими вопросами можно только если ты не боишься за тыл. Я не боюсь. Тем более, что и в компании многое делают для военной сферы. К примеру, радиоуправляемую танкетку, софт для беспилотников среднего радиуса действия. Недавно организовали разработку софта для учета военнообязанных и бесплатно ставят свою медицинскую информационную систему «Доктор Елекс» в центральном военном госпитале.
Чем гордитесь в политике?
Ничем. Разве что тем, что показал зарубежным гостям реалии АТО. Но это скорее маленькая радость, что я смог им продемонстрировать настоящую ситуацию на фронте. А в остальном – это просто работа. Вопрос гордости и амбиций я давно для себя закрыл.
Реально одному человеку осуществить серьезные изменения в стране?
Во-первых, я не один. У нас целая группа «нормальных людей в парламенте» – как минимум 80 человек. Это в десять раз лучше, чем было в предыдущих созывах парламента. Я, как парламентарий, занимаюсь четырьмя направлениями – комитетом по вопросам науки и образования, IT, военным направлением и комиссией по вопросам будущего. По IТ мы переводим законодательную процедуру Верховной Рады в электронную форму, чтобы не тратить на печать всех законопроектов 35 тонн бумаги в год. Еще две громадные задачи – направление кибербезопасности и электронного управления страной. Как заместитель главы комитета по вопросам науки и образования, я занимаюсь IТ-образованием и вопросами науки в целом. К примеру, мы хотим упразднить информатику в школах и преподавать вместо нее в старших классах программирование. Сколько лет можно учить детей пользоваться Word? Нам нужны творцы, а не пользователи. Надеемся изменить к лучшему ситуацию с украинской наукой – найти способы устранить ее тотальное недофинансирование, отсутствие стимулов от государства, недостатки государственного управления в сфере науки и ее отсутствие среди государственных приоритетов.
Бизнес жалуется, что нет квалифицированных кадров. А Сергей Квит говорит, что основная функция университетов – не прикладное обучение, а научная деятельность. Кто прав?
Обе стороны. IT-компаниям нужны те, кто умеет писать код, а это могут быть и люди со средним образованием, а не те, кто пять лет проучился в университете. Сергей Квит абсолютно прав, когда говорит, что без фундаментальной науки нельзя развивать страну.
Хочу отметить, что благодаря ЗНО повысился общий уровень студентов, так как абитуриенты имеют возможность поступать в вузы благодаря своим знаниям, без взяток. Но, как результат, из-за независимого тестирования в ИT стало попадать много случайных людей: тех, которые слышали, что в этой сфере большие зарплаты, а не тех, кто «программирует с трех лет». Слава Богу, мы и дальше проверяем, как соискатели на работу пишут код.
IT – это лишь одна из немногих возможностей для Украины выйти в 21 век. Но с другой стороны, мы оказались в ситуации «тюльпановой экономики» - кто из профи, с зарплатой в $3 тыс. будет писать госпрограммы по электронному правлению страны за $200? Или работать в продуктовой компании, которая просто не может платить столько же, сколько зарубежные компании платят аутсорсерам.
Какими вопросами занимаетесь в военной сфере?
Мы работаем с экспертами по военной доктрине. Написали с коллегами закон по государственно-частному партнерству в военной сфере. Когда я понял, какая реальная ситуация в военной промышленности, меня охватил ужас. Это была первая реакция. А вторая – злость, ведь в министерствах сидят люди, больные «навченою безпорадністю», и просто ничего не делают. Еще одно направление – лоббирование поставок оружия в Украину. Как член постоянной группы парламента Украины по сотрудничеству с НАТО, постоянно езжу в Штаты, Европу. Вместе с коллегами по парламенту работаем над тем, чтобы Украина получила шанс стать членом НАТО. Вот такая маленькая песочница.
А комиссия по вопросам будущего?
Я до сих пор не верю, что парламент все-таки проголосовал за ее создание. Идея комиссии – анализ трендов развития человечества и место Украины в этих процессах. Мы не гадаем на кофейной гуще, не занимаемся предсказаниями, знаем, что такое «черный лебедь» и «антихрупкость». И хотим находить те ключевые моменты, в которых можно изменить будущее страны к лучшему. Определить тенденции и давать обществу советы без политической окраски. Мы хотим провести конференцию «Тенденции развития мира и место Украины в нем» с учеными и экспертами, чтобы понять, чем наша страна может быть ценна другим. Без пафоса и вышиванок, а на самом деле. Также мы хотим изменить образование так, чтобы сделать украинцев ценными кадрами, а не дешевой рабочей силой. Третье – биотехнологии. Я искренне верю в то, что это столетие будет посвящено биотеху. За этим направлением будущее. Потому, что IT-сфера уже насыщена и технологии становятся инструментом, а не самоцелью.
Биотех – это еда, экология, электроэнергия, долголетие. В лучшем положении будут страны, где эти технологии будут развиты. Появляется все больше людей, которые озабочены не деньгами, а самосовершенствованием. Я уверен, что лет через 10-15, людей будет волновать не новый автомобиль или смартфон, а здоровая печень, почки или кожа. Мы не должны отставать от новых тенденций. Мир меняется. Если мы не начнем развиваться в этом направлении, то останемся страной с коксохимическими заводами, на которые иностранцы будут ездить в экстрим-туры.
Мы взяли в комиссию очень крутых экспертов. От общения с ними я получаю интеллектуальный оргазм. Для меня самый большой вызов заставить этих интеллектуалов работать вместе и создавать продукт. Создавать простые и понятные для населения знания и популяризовать их. Я не хочу, чтобы наработки остались только на бумаге. Нужно изменить образ жизни общества. То, что остается в рамках экспертного мнения, никому не надо. Я хочу донести родителям мысль, что, если их ребенок увлекается жучками-червячками, не нужно отправлять его в ИT, он и биологом через 10 лет отлично заработает.
Как на вашей семье отражается политическая деятельность?
Плохо. Во-первых, моя жена, замдиректора по ресурсам Eleks, активно делает карьеру и не хочет переезжать в Киев. Как высказался один из моих знакомых депутатов, самое страшное, что наши жены учатся обходиться без нас. Во-вторых, дети отвыкают от тебя и воспринимают как воскресного папу для удовольствий. Как у разведенных родителей. Я теряю воспитательную функцию и очень боюсь перестать быть авторитетом для маленьких детей. И не знаю, как это исправить. Разве что, окончить войну.
В статье использованы фото из личного архива Алексея Скрипника и фото espressoTV.
