Создатель первого украинского антивируса Олег Сыч занимается вирусной тематикой уже 15 лет. Идея создания антивирусного ПО появилась у него еще во время обучения в Житомирском филиале КПИ. Zillya – третий проект Сыча. И самый лучший по его утверждению. Помимо руководства разработкой, Сыч успевает заниматься айкидо, играть в шахматы, вести астрономические наблюдения и читать лекции для студентов Института спецсвязи и защиты информации. В какой-то момент он понял, что хобби не должны быть связанными с компьютером – иначе вся жизнь будет сосредоточена в маленьком мониторе. Как все успевать, зачем программировать компьютер с помощью магнитофона, почему программисты лазят под юбку и зачем Zillya выходит в Индию, Сыч рассказал в интервью IGate.
Какой антивирус защищает ваш компьютер?
Конечно Zillya, как и у всех моих друзей и знакомых. Но я поставил его далеко не сразу. Когда я присоединился к проекту, он работал уже четыре месяца. И был настолько «сырым», что я просто не готов был рекомендовать его своим знакомым. Потребовалось полтора года работы, чтобы привести его в нужное состояние. Но мы постоянно его дорабатываем – технологии не стоят на месте. Поэтому основная ценность не в продукте, а в людях.
Как находите подходящих специалистов?
В Украине негде получить соответствующее образование, поэтому для нас гигантская проблема найти тех же вирусных аналитиков. Несмотря на то, что сейчас очень много программистов, мало кто из них умеет программировать на низком уровне. Основная часть занята тем, что работает по шаблонам готовых визуальных конструкторов. А для антивирусного ПО нужны люди, для которых возможность докопаться до сути программы – это хобби. Таких очень мало – на них низкий спрос. Всем нужны Java-программисты или те, кто умеет создавать приложения, игры или клиент-банки. Мы ищем фанатов, исследователей по натуре и самородков. Проблема еще и в том, что антивирусное ПО не дает возможности похвастаться своим продуктом, в отличие от тех же приложений или игр. Это отпугивает многих талантливых людей и заставляет их забросить интересующую область в пользу более зрелищных.
Почему вы продолжаете работать в этой сфере?
Начнем с того, что я стар. Мне уже 35 лет. В смысле стар для программиста, большинство тех, кто кодит – 20-25-летние парни. Но в моем случае возраст – это преимущество. Я начинал работать с компьютером, на котором не было Windows, только DOS. И мое отношение к этому устройству сильно отличается от того, как воспринимают его более молодые люди. Представьте себе, что у вас отключили интернет. Что будете делать с компьютером? Играть, читать или создавать тексты. Я же вообще не имел доступа в сеть.
Когда у вас появился первый компьютер?
Я его спаял, когда учился в 9-м классе. Да, я настолько олдскульный. Тогда были популярны компьютеры «Спектрум» и еще одни, которые можно было программировать самостоятельно. Нужно было писать команды на уровне процессора. Я тратил на сборку все свои карманные деньги. И в итоге создал комп самостоятельно. А программы в компьютер загружал с магнитофонной кассеты. На самом деле ведь источником данных может служить все, что угодно. Я записывал последовательность высоких и низких звуков на кассету, и они воспринимались компьютером, как двоичные команды. Но после выключения устройства все данные стирались и нужно было начинать все сначала. Сегодня современные программисты не понимают ценности данных и делают программы по 5МБ и больше. Да у меня на весь компьютер было 48 КБ памяти! Каждый байт был на вес золота.
Вирусные аналитики как раз работают с байтами. Им приходит программа – как узнать, хорошая она или плохая? Есть два пути. Первый вариант - «залезть под юбку» - посмотреть код. Но программы очень большие – на 5 МБ будет 1-2 млн. команд. Нереально проверить каждую. Нужно искать что-то конкретное. Второй вариант – запустить программу в виртуальной среде и наблюдать за всеми действиями. Чтобы это создать, нужно очень хорошо разбираться в работе программ на низком уровне.
Какую первую программу вы написали?
Я точно не вспомню. Но начинал с графики – создавал программы, которые рисовали круг, а затем и сферу на экране. На первый взгляд это просто, но нужно рассчитать все синусы, косинусы и изменения углов. Хорошо, что я очень любил математику и хорошо в ней разбирался, даже несмотря на то, что пришлось сменить несколько школ.
Почему?
Я ребенок СССР – мой отец был военным и постоянно колесил по стране. Я впервые летел на самолете, когда мне было всего месяц. Успел пожить в Забайкалье, Монголии и нескольких городах Украины. Школу заканчивал уже в Лубнах, а потом поступил в КПИ на машиностроительный факультет. Но на этом переезды не закончились. Через полгода отца перевели в Житомир, где был филиал Политехнического института, и я начал эпопею с переводом из Киева. Отцу пришлось получать одобрение самого министра образования. А мне – не только готовить все документы, но и пересдавать академразницу. Я доучился первый курс в Житомире, а потом понял, что не могу больше изучать механику – IT было значительно интересней. И затеял перевод на другой факультет. За лето успел пересдать все предметы. Возможно, если бы я знал, как это будет трудно, то не стал бы начинать. А так, все это научило меня, что любые задачи можно решать с помощью маленьких шагов. Если бы не поддержка моих родителей, я бы вряд ли выдержал. Зато после этого все наладилось, и я успешно окончил вуз.
Как нашли первую работу?
В 1999 году у меня появилось необычное для тех времен хобби. Все началось с того, что локальную сеть в вузе постоянно заражал вирус, который наши айтишники не могли уничтожить. Мне стало интересно разобраться в теме, я начал ее изучать по зарубежным журналам и в итоге написал простенький антивирус, который находил одну-единственную вредоносную программу и «лечил» ее. Это занятие меня увлекло и через год у меня был антивирус, который лечил уже 21 вирус. Я назвал его Virdet – virusdetect. И один мой знакомый, Илья Головацкий, который тогда уже работал в Киеве, познакомил меня с Дмитрием Загородним. Он как раз искал бизнес для инвестирования. И мне предложили продавать свой продукт. В его базе было несколько сотен вирусов, тогда как в иностранных аналогах – по нескольку тысяч.
Вы писали вирусы?
Конечно. Но не один из моих экспериментов не вышел за рамки виртуальной лаборатории. Без написания вирусов невозможно создать антивирус. Мне предлагали писать вирусы за деньги, но я всегда отказывался переходить на темную сторону. Я предпочитаю спокойно спать по ночам. Тем более, я всегда считал, что добьюсь успеха в создании антивирусного ПО.
Успех начался с Virdet?
В этом проекте я понял, что нужно сначала создать хороший продукт, а затем начинать его продавать. Несмотря на то, что Загородний разбирался в IT и выделял достаточное количество средств на разработку, мы вывели продукт на рынок рано. Зато у меня была отличная зарплата - $200. Я чувствовал себя королем, приезжая Житомир – к тому времени я уже переехал на работу в Киев. Я жил двухкомнатной квартире, где работали еще четыре программиста. Фактически, я жил в офисе.
Как из квартиры-офиса появился первый украинский антивирус?
Продажи Virdet шли не очень хорошо – в Украине тогда были неразвиты продажи онлайн, а как продвигать продукт за рубежом мы не знали. Поэтому Загородний нашел инвестора. Это было несложно. Во-первых, в начале нулевых было много шальных денег, а во-вторых, антивирусы – хороший бизнес. Ведь по сути продается не продукт, а сервис – каждый год его нужно покупать заново. Получая новых покупателей, владелец бизнеса получает рост базы и прибыли каждый год.
Мы провели ребрендинг и назвали продукт «Украинский национальный антивирус» (УНА), подготовили яркую промо-кампанию и напечатали диски с антивирусом. Он стал известным настолько, что однажды нам позвонили из одесского эпидемиологического центра и попросили дать возможность их специалистам подъехать и посмотреть, как работает наша лаборатория. Мы долго объясняли, что работаем с компьютерными вирусами, а не с человеческими. УНА быстро развивался, но на это постоянно требовались дополнительные средстваВ итоге компания влезла в долги, и ее история окончилась печально. Загороднего нашли застреленным в квартире и вынесли вердикт о самоубийстве. Хотя я в это не верю. После смерти основателя компанию растащили кредиторы и она тихо скончалась – владельцы мало что понимали в антивирусном бизнесе.
Что вы вынесли из того периода?
Что нужно сначала что-то сделать, а потом ждать награды. Также я стал чрезмерно аккуратен в финансах, особенно в бизнесе. Я знаю цену деньгам и понимаю, что можно потратить огромное количество средств и не добиться успеха. Я никогда не наберу 10 человек сразу, если мне нужно расшириться. Я их просто не смогу адаптировать и деньги компании будут потрачены впустую. У меня выработалось несколько правил: нужно группировать людей узлами – не давать никому из руководителей больше трех подчиненных. Лучше взять троих и научить их, а потом взять шестерых, которых будет учить первая тройка. Но это, конечно, работает только в ситуации, когда есть время и важно качество.
Как пришли в Zillya?
Я перебивался подработками, а потом мне позвонили и пригласили выполнить одну из задач здесь. Я какое-то время работал неполный день, а потом принес свои тапочки и остался на постоянной основе.
Зачем создавать украинский антивирус, если существуют известные западные продукты?
Не бывает идеальных антивирусов. Какой-то находит все возможные угрозы, но дико тормозит систему. Какой-то перекладывает ответственность за принятие решений о том, что делать с вирусами, на пользователя. У каких-то неудобный интерфейс. Поэтому всегда есть ниша, которую можно занять. Мы выбрали определенную целевую аудиторию – непрофессионалов, которые хотят, чтобы их компьютер был защищен, но при этом, чтобы не заморачиваться с управлением антивирусом. Многие профи ругают Zillya за малый функционал, но это означает только то, что это не наша целевая аудитория. Мы хотели создать не самый лучший антивирус, а хороший продукт с адекватными характеристиками по производительности и простым интерфейсом.
Мы уже сейчас занимаем около 2% индийского рынка антивирусов и планируем увеличить там присутствие. На одной из встреч партнеры рассказали о том, почему в Индии не популярны мировые бренды. Во-первых, они потребляют много ресурсов, а во-вторых, не подходят по философии. Индусы не хотят знать о том, что их компьютер заражен. Они хотят быть счастливыми и знать, что все в порядке. Как сказали наши партнеры, даже если наш антивирус обнаружит вредоносное ПО, но не сможет его удалить, не нужно говорить об этом пользователю. Важно его не пугать. Так что, всегда можно найти свою нишу и создать новый продукт.
Как стали преподавателем?
Мне позвонили с кафедры и предложили поделиться знаниями с подрастающим поколением. Сказали, что следят за моими успехами и хотят предложить читать курс. Это было примерно через три года, после начала работы в Zillya. Я сначала был не в восторге от этой идеи и не понимал, зачем это нужно. Но потом мне объяснили, какие плюсы в преподавании могут быть и для меня, и для компании. При институте можно создать исследовательскую лабораторию. Да и кадры присмотреть. А подготовить курс лекций означает систематизировать материал и для себя. Вирусология – очень интересная наука, ее можно подавать через истории людей – первых разработчиков вируса.
Как вообще возникла эта индустрия?
Вот видите – сразу появился интерес (улыбается – ред.). Все началось с ребят, которые писали на Assembler и хотели как-то выделиться среди окружающих. И стали писать вирусы, особенно злые создавали такие, которые уничтожали данные. Есть такой вирус Jerusalem, который был написан еще в 1989 году. Он никак себя не проявлял до пятницы 13-го. В этот день он удалял все данные. В Европе после этого даже запретили включать компьютеры в такие дни. Так что, нелюбовь к пятнице 13-му имеет и прозаичные причины. По крайней мере, среди айтишников.
После появления первых вирусов ребята продолжали соревноваться, создавая все более сложные. Эти талантливые ребята создали всю вирусную индустрию. А потом они выросли и стали зарабатывать на этом деньги. Теперь это бизнес. Если у вас на компьютере есть вирусы, значит это кому-нибудь нужно.
Вам нравится преподавать?
Да. Но у меня особая аудитория – курсанты. Из приятного – у них 100% явки. И организационный процесс налажен на ура. Но в военщине и дисциплине есть серьезный недостаток – они убивают инициативу. На 15-20 человек всего несколько действительно заинтересованы в учебе. На первой лекции у меня был мандраж, но у меня был уже опыт публичных выступлений на конференциях и семинарах, и я понимал, что важно не потерять связь с аудиторией. Мне не хотелось стать бубнящим лектором, которого никто не слушает. И вроде удалось.
Вы готовите шутки заранее?
Я об этом не задумывался, обычно все спонтанно. Но это отличная идея, ведь лучший экспромт – это хорошо продуманный экспромт.
Вы многое планируете?
В жизни? Мои лучшие решения были спонтанными – жениться, купить машину, поехать в отпуск. Поэтому планировать я не люблю и считаю, что планировать бессмысленно. То же самое и в бизнесе. Мы всегда планируем на год, но уже через два месяца все кардинально меняется. Невозможно учесть все факторы. Это иногда к лучшему – вдруг появится хорошая идея. У нас есть не планы, а цели. Мы очень настроены на экспансию в Индию, поэтому ищем хорошего инвестора, который готов будет вложить в это средства. У нас уже есть договоренности с партнерами. Это отличный план, но у нас появился огромный кусок работы. А в личной жизни я планирую сдавать экзамен на очередную степень по айкидо. Да и вообще, хочется больше свободы.
